I am who I am and what I do.
Директор подогнала мне сборник стихов молодой поэтессы Веры Полозковой, читай, говорит, ты должна знать молодых авторов. Ну ладно, отвечаю, раз должна, давайте.
Я с поэзией на "вы", я люблю Шекспира, когда я не пою песни в микрофон перед зеркалом, я читаю вслух сонеты, это еще одно моё хобби. У меня даже есть любимое русскоязычное стихотворение – "Мне без тебя так трудно жить" Наума Коржавина, но это не считается. Нет у меня тяги читать современников.
У меня есть некоторые стереотипы в этой области:
1. В стихотворении обязательно должна быть сильная первая строчка и последняя.
2. В стихотворении не должно быть приземленных слов, это уничтожает предназначение поэзии - быть величием души.
3. Не должно быть натурализма.
4. Еще я люблю, когда все просто.
Через стихи Полозковой нужно продираться, сразу думается, что за усложненностью кроется что-то убогое. Некоторая агрессивность мне даже нравится, но тогда зачем так много уменьшительно- ласкательных слов, для рифмы?
Вот это плохо, по-моему.
Крестик.
Меня любят толстые юноши около сорока,
У которых пуста постель и весьма тяжела рука,
Или бледные мальчики от тридцати пяти,
Заплутавшие, издержавшиеся в пути:
Бывшие жены глядят у них с безымянных,
На шеях у них висят.
Ну или вовсе смешные дядьки под пятьдесят.
Я люблю парня, которому двадцать, максимум двадцать три.
Наглеца у него снаружи и сладкая мгла внутри;
Он не успел обрести той женщины, что читалась бы по руке,
И никто не висит у него на шее,
ну кроме крестика на шнурке.
Этот крестик мне бьется в скулу, когда он сверху, и мелко крутится на лету.
Он смеется
и зажимает его во рту.
А вот это неплохо.
Дальше
С таких войн, как ты, никогда не прийти назад.
Впрочем, знаешь, тебе не стоит об этом думать.
С цифровых моих фотографий и пыль не сдунуть.
И не надо; я обойдусь без имен и дат.
Как на Вечный огонь придут на тебя смотреть –
Ты останешься от меня, когда я остыну.
Но пока я еще иду, я прошла лишь треть,
Пока солнце лучистой плетью сечет мне спину,
Пока я собираюсь к морю, но что с того –
Мне и там выводить стихи твои на обоях.
Я люблю тебя больше, чем ангелов и Самого,
И поэтому дальше теперь от тебя, чем от них обоих –
Еще дальше; пока саднит, пока голос дан,
Пока прочь бегу, но до пикселей помню лица,
И еще – не забыть Спасителя в чемодан.
Чтоб нигде не переставать за тебя молиться.
Ну и стихотворение без комментариев.)
Про любовь называется.
Морозно, и наглухо заперты двери.
В колонках тихонько играет Стэн Гетц.
В начале восьмого, по пятницам, к Вере,
Безмолвный и полный, приходит пиздец.
Друзья оседают по барам и скверам
И греются крепким, поскольку зима.
И только пиздец остается ей верным.
И в целом, она это ценит весьма.
Особо рассчитывать не на что, лежа
В кровати с чугунной башкою, и здесь
Похоже, все честно: у Оли Сережа,
У Кати Виталик, у Веры пиздец.
У Веры характер и профиль повстанца.
И пламенный взор, и большой аппетит.
Он ждет, что она ему скажет «Останься»,
Обнимет и даже чайку вскипятит.
Но Вера лежит, не встает и не режет
На кухне желанной колбаски ему.
Зубами скрипит. Он приходит на скрежет.
По пятницам. Полный. И сразу всему.
Я с поэзией на "вы", я люблю Шекспира, когда я не пою песни в микрофон перед зеркалом, я читаю вслух сонеты, это еще одно моё хобби. У меня даже есть любимое русскоязычное стихотворение – "Мне без тебя так трудно жить" Наума Коржавина, но это не считается. Нет у меня тяги читать современников.
У меня есть некоторые стереотипы в этой области:
1. В стихотворении обязательно должна быть сильная первая строчка и последняя.
2. В стихотворении не должно быть приземленных слов, это уничтожает предназначение поэзии - быть величием души.
3. Не должно быть натурализма.
4. Еще я люблю, когда все просто.
Через стихи Полозковой нужно продираться, сразу думается, что за усложненностью кроется что-то убогое. Некоторая агрессивность мне даже нравится, но тогда зачем так много уменьшительно- ласкательных слов, для рифмы?
Вот это плохо, по-моему.
Крестик.
Меня любят толстые юноши около сорока,
У которых пуста постель и весьма тяжела рука,
Или бледные мальчики от тридцати пяти,
Заплутавшие, издержавшиеся в пути:
Бывшие жены глядят у них с безымянных,
На шеях у них висят.
Ну или вовсе смешные дядьки под пятьдесят.
Я люблю парня, которому двадцать, максимум двадцать три.
Наглеца у него снаружи и сладкая мгла внутри;
Он не успел обрести той женщины, что читалась бы по руке,
И никто не висит у него на шее,
ну кроме крестика на шнурке.
Этот крестик мне бьется в скулу, когда он сверху, и мелко крутится на лету.
Он смеется
и зажимает его во рту.
А вот это неплохо.
Дальше
С таких войн, как ты, никогда не прийти назад.
Впрочем, знаешь, тебе не стоит об этом думать.
С цифровых моих фотографий и пыль не сдунуть.
И не надо; я обойдусь без имен и дат.
Как на Вечный огонь придут на тебя смотреть –
Ты останешься от меня, когда я остыну.
Но пока я еще иду, я прошла лишь треть,
Пока солнце лучистой плетью сечет мне спину,
Пока я собираюсь к морю, но что с того –
Мне и там выводить стихи твои на обоях.
Я люблю тебя больше, чем ангелов и Самого,
И поэтому дальше теперь от тебя, чем от них обоих –
Еще дальше; пока саднит, пока голос дан,
Пока прочь бегу, но до пикселей помню лица,
И еще – не забыть Спасителя в чемодан.
Чтоб нигде не переставать за тебя молиться.
Ну и стихотворение без комментариев.)
Про любовь называется.
Морозно, и наглухо заперты двери.
В колонках тихонько играет Стэн Гетц.
В начале восьмого, по пятницам, к Вере,
Безмолвный и полный, приходит пиздец.
Друзья оседают по барам и скверам
И греются крепким, поскольку зима.
И только пиздец остается ей верным.
И в целом, она это ценит весьма.
Особо рассчитывать не на что, лежа
В кровати с чугунной башкою, и здесь
Похоже, все честно: у Оли Сережа,
У Кати Виталик, у Веры пиздец.
У Веры характер и профиль повстанца.
И пламенный взор, и большой аппетит.
Он ждет, что она ему скажет «Останься»,
Обнимет и даже чайку вскипятит.
Но Вера лежит, не встает и не режет
На кухне желанной колбаски ему.
Зубами скрипит. Он приходит на скрежет.
По пятницам. Полный. И сразу всему.
А ее стихи про отношения мне как-то не очень. Тут у каждого свой опыт и ее с моим не контачит. За исключением сакраментального:
"лучше йогурта по утрам
только водка и гренадин.
обещай себе жить без драм -
и живи один."
которое я могу понять и согласиться.)
И вообще я не считаю, что так много надо писать про отношения. Ну болевая БЭ, ну и что из этого? У меня тоже такая, но я же о ней не пишу стихами. Мне это уже надоело несколько лет назад. Лучше про море. Позитивней как-то выходит)
а эмоции хде? Для меня это набор словосочетаний.))
Я люблю, чтоб сдержанно, но на разрыв аорты, ну вот как " Ты мне не можешь заменить весь мир... но ведь и он тебя не может."
И кто она по тиму?
Все её знают, кроме меня, я вечно позади паровоза.
Про пиздец, это же не поэзия
а про пиздец просто забавно. я тут подумала, вроде и не скажешь, что это смешно, но чёрт побери, смешно же)
По ТИМу она Жуков. Я потому ее и узнал, что увидел в передаче "Полиглот", за 16 выпусков опознал как тождика, ну и решил с творчеством ознакомиться.
Про пиздец мне не очень. Ну не та тема, которая достойна пяти четверостиший. Хватило бы и одного, тогда может это удалось бы выдать за черный юмор.
trece, На сколько с вами остаются эмоции от книг или стихов?
поэтому я и сказала, что стихи мне нравятся вне зависимости от того, можно ли их отнести к поэзии или нет)
Aku_no_Hana, тебе бывает одиноко, Есь?
Зубами скрипит. Он приходит на скрежет.
По пятницам. Полный. И сразу всему.
Я думала, бетанцам не бывает одиноко)
меня с вериным пиздецом ничего не связывает, это разные пиздецы)
здесь в личном плане меня это не затронуло, но в эмоциональном да) потому что я могу представить всю эту атмосферу, очень цепляюще написано)
если меня что-то эмоционально зацепило, я и поплакать могу. да что там, я могу поплакать, даже просто представив себе что-то достаточно трагичное
одиноко мне не бывает, скучно тоже)